Аполлоний Родосский (Apollonios Rhodios) ок. 295 — ок. 215 до
н. э.
Аргонавтика (Argonautica) - Героическая поэма
В Греции было много мифов о подвигах отдельных героев, но только четыре — о
таких подвигах, на которые дружно сходились герои из разных концов страны.
Последним была Троянская война; предпоследним — поход Семерых против Фив; перед
этим — Калидонская охота на исполинского вепря во главе с героем Мелеагром; а
самым первым — плавание за золотым руном в далекую кавказскую Колхиду на корабле
«Арго» во главе с героем Ясоном. «Аргонавты» — значит «плывущие на «Арго».
Золотое руно — это шкура священного золотого барана, ниспосланного богами с
небес. У одного греческого царя были сын и дочь по имени Фрикс и Гелла, злая
мачеха задумала их погубить и подговорила народ принести их в жертву богам; но
возмущенные боги ниспослали им золотого барана, и он унес брата и сестру далеко
за три моря. Сестра утонула в пути, по ее имени стал называться пролив, нынешние
Дарданеллы. А брат достиг Колхиды на восточном краю земли, где правил могучий
царь Эет, сын Солнца. Золотого барана принесли в жертву Солнцу, а шкуру его
повесили на дерево в священной роще под охраной страшного дракона.
06 этом золотом руне вспомнили вот по какому случаю. В Северной Греции был город
Иолк, за власть над ним спорили двое царей, злой и добрый. Злой царь сверг
доброго. Добрый царь поселился в тиши и безвестности, а сына своего Ясона отдал
в обучение мудрому кентавру Хирону — получеловеку-полуконю, воспитателю целой
череды великих героев вплоть до Ахилла. Но боги правду видели, и Ясона взяли под
свое покровительство богиня-царица Гера и богиня-мастерица Афина. Злому царю
было предсказано: его погубит человек, обутый на одну ногу. И такой человек
пришел — это был Ясон, Говорили, будто в пути ему встретилась старуха и
попросила перенести ее через реку; он перенес ее, но одна его сандалия осталась
в реке. А старуха эта была сама богиня Гера.
Ясон потребовал, чтобы царь-захватчик вернул царство законному царю и ему,
Ясону-наследнику. «Хорошо, — сказал царь, — но докажи, что ты этого достоин.
Фрикс, бежавший в Колхиду на златорунном баране, — наш дальний родич. Добудь из
Колхиды золотое руно и доставь в наш город — тогда и царствуй!» Ясон принял
вызов. Мастер Арг, руководимый самой Афиною, стал строить корабль о пятидесяти
веслах, названный его именем. А Ясон кинул клич, и со всей Греции к нему стали
собираться герои, готовые в плавание. Перечнем их начинается поэма.
Почти все они были сыновьями и внуками богов. Сыновьями Зевса были близнецы
Диоскуры, конник Кастор и кулачный боец Полидевк. Сыном Аполлона был песнопевец
Орфей, способный пением останавливать реки и вести хороводом горы. Сыновьями
Северного ветра были близнецы Бореады с крыльями за плечами. Сыном Зевса был
спаситель богов и людей Геракл, величайший из героев, с юным оруженосцем
Гиласом. Внуками Зевса были богатырь Пелей, отец Ахилла, и богатырь Теламон,
отец Аякса. А за ними шли и Аргкорабел, и Тифий-кормчий, и Анкей-мореход, одетый
в медвежью шкуру — отец спрятал его доспехи, надеясь удержать его дома. А за
ними — многие-многие другие. Главным предложили стать Гераклу, но Геракл
ответил: «Нас собрал Ясон — он и поведет наc». Принесли жертвы, взмолились
богам, в пятьдесят плеч сдвинули корабль с берега в море, Орфей зазвенел песнею
о начале неба и земли, солнца и звезд, богов и титанов, — и, вспенивая волны,
корабль двигается в путь. А вслед ему смотрят боги со склонов гор, и кентавры со
старым Хироном, и младенец Ахилл на руках у матери.
Путь лежал через три моря, одно другого неведомей.
Первое море было Эгейское. На нем был огненный остров Лемнос, царство преступных
женщин. За неведомый грех боги наслали на жителей безумие: мужья бросили своих
жен и взяли наложниц, жены перебили своих мужей и зажили женским царством, как
амазонки. Незнакомый огромный корабль пугает их; надев доспехи мужей, они
собираются на берегу, готовые дать отпор. Но мудрая царица говорит: «Примем
мореходов радушно: мы дадим им отдых, они дадут нам детей». Безумие кончается,
женщины привечают гостей, разводят их по домам — Ясона принимает сама царица, о
ней еще будут сложены мифы, — и на много дней задерживаются у них аргонавты.
Наконец трудолюбивый Геракл объявляет: «Делу время, потехе час!» — и поднимает
всех в путь.
Второе море было Мраморное: дикие леса на берегу, дикая гора неистовой Матери
Богов над лесами. Здесь у аргонавтов были три стоянки. На первой стоянке они
потеряли Геракла, Юный друг его Гилас пошел за водой, склонился с сосудом над
ручьем; заплескались нимфы ручья, восхищенные его красотой, старшая из них
поднялась, вскинула руки ему на шею и увлекла его в воду. Геракл бросился его
искать, аргонавты тщетно ждали его целую ночь, наутро Ясон приказал отплывать.
Возмущенный Теламон крикнул: «Ты просто хочешь избавиться от Геракла, чтобы
слава его не затмила твоей!» Начиналась ссора, но тут из волн поднял огромную
косматую голову вещий бог, Морской Старик. «Вам судьба плыть дальше, — сказал
он, — а Гераклу — вернуться к тем трудам и подвигам, которых не совершит никто
другой».
На следующей стоянке навстречу им вышел дикий богатырь, варварский царь, сын
морского Посейдона: всех проезжающих он вызывал на кулачный бой, и никто не мог
против него выстоять. От аргонавтов вышел против него Диоскур Полидевк, сын
Зевса против сына Посейдона. Варвар силен, эллин ловок — жестокий бой был
недолгим, царь рухнул, его люди бросились к нему, был бой, и враги разбежались,
побежденные.
Проучив надменного, пришлось прийти на помощь слабому. На последней стоянке в
этом море аргонавты встретились с дряхлым царем-прорицателем Финеем. За давние
грехи — а какие, уж никто и не помнит, рассказывают по-разному, — боги наслали
на него зловонных чудовищных птиц — гарпий. Едва сядет Финей за стол, налетают
гарпии, набрасываются на еду, что не съедят, то изгадят, а царь иссыхает от
голода. Помочь ему вышли крылатые Бореады, дети ветра: они налетают на гарпий,
преследуют их по небу, изгоняют на край света — и благодарный старец дает
аргонавтам мудрые советы:
как плыть, где останавливаться, как спасаться от опасностей. А главная опасность
уже рядом.
Третье море перед аргонавтами — Черное; вход в него — меж плавучих Синих скал.
Окруженные кипящей пеной, они сшибаются и расходятся, сокрушая все, что попадает
между ними. Финей велел:
«Не бросайтесь вперед: выпустите сперва птицу-горлинку — если пролетит, то и вы
проплывете, если же раздавят ее скалы, то поворачивайте назад». Выпустили
горлинку — она проскользнула между скал, но не совсем, скалы сшиблись и вырвали
несколько белых перьев из ее хвоста. Думать было некогда, аргонавты налегли на
весла, корабль летит, скалы уже сдвигаются, чтобы раздавить корму, — но тут они
чувствуют мощный толчок, это сама Афина незримой рукой подтолкнула корабль, и
вот он уже в Черном море, а скалы за их спиною остановились навеки и стали
берегами пролива Босфор.
Здесь постигла их вторая утрата: умирает кормчий Тифий, вместо него править
берется Анкей в медвежьей шкуре, лучший моряк из выживших. Он ведет корабль
дальше, по совсем диковинным водам, где сам бог Аполлон шагает с острова на
остров на глазах у людей, где купается Артемида-Луна, прежде чем взойти на небо.
Плывут мимо берега амазонок, которые живут без мужей и вырезают себе правую
грудь, чтобы легче бить из лука; мимо домов Кузнечного берега, где живут первые
на земле железоделы; мимо гор Бесстыжего берега, где мужчины с женщинами
сходятся, как скоты, не в домах, а на улицах, и неугодных царей заточают в
темницы и морят голодом; мимо острова, над которым кружатся медные птицы, осыпая
смертельные перья, и от них нужно защищаться щитами над головой, как черепицей.
И вот впереди уже видны Кавказские горы, и слышен стон распятого на них
Прометея, и бьет в парус ветер от крыл терзающего титана орла — огромнее самого
корабля. Это Колхида. Путь пройден, но главное испытание впереди. Герои об этом
не знают, но знают Гера и Афина и думают, как их спасти. Они идут за помощью к
Афродите, богине любви: пусть ее сын Эрот внушит колхидской царевне, волшебнице
Медее, страсть к Ясону, пусть она поможет возлюбленному против отца. Эрот,
крылатый мальчишка с золотым луком и роковыми стрелами, в саду небесного дворца
сидит на корточках и играет в бабки с приятелем, юным виночерпием Зевса:
жульничает, выигрывает и злорадствует. Афродита сулит ему за услугу игрушку —
чудо-мяч из золотых колец, которым играл когда-то младенец Зевс, когда скрывался
на Крите от злого отца своего Крона. «Дай сразу!» — просит Эрот, а она его
гладит по головке и говорит: «Сперва сделай свое дело, а уж я не забуду». И Эрот
летит в Колхиду. Аргонавты уже входят во дворец царя Эета — он огромен и .пышен,
по углам его четыре источника — с водой, вином, молоком и маслом. Могучий царь
выходит навстречу гостям, поодаль за ним — царица и царевна. Встав у порога,
маленький Эрот натягивает свой лук, и стрела его без промаха попадает в сердце
Медеи: «Онеменье ее охватило — / Прямо под сердцем горела стрела, и грудь
волновалась, / В сладкой таяла муке душа, обо всем позабывши, / Взоры, блестя,
стремились к Ясону, и нежные щеки / Против воли ее то бледнели, то снова
краснели».
Ясон просит царя вернуть грекам золотое руно — если нужно, они отслужат ему
службою против любого врага. «С врагами я справлюсь и один, — надменно отвечает
сын Солнца. — А для тебя у меня испытание другое. Есть у меня два быка,
медноногих, медногорлых, огнедышащих; есть поле, посвященное Аресу, богу войны;
есть семена — драконовы зубы, из которых вырастают, как колосья, воины в медных
доспехах. На заре я запрягаю быков, утром сею, вечером собираю жатву, — сделай
то же, и руно будет твое». Ясон принимает вызов, хоть и понимает, что для него
это смерть. И тут-то мудрый Арг говорит ему: «Проси помощи у Медеи — она
волшебница, она жрица подземной Гекаты, ей ведомы тайные зелья: если она не
поможет тебе, то никто не поможет».
Когда послы аргонавтов приходят к Медее, она сидит без сна в своем тереме:
страшно предать отца, страшно погубить прекрасного гостя. «Стыд ее держит, а
дерзкая страсть идти заставляет» навстречу возлюбленному. «Сердце в груди у нее
от волнения часто стучало, /Билось, как солнечный луч, отраженный волною, и
слезы / Были в очах, и боль огнем разливалась по телу: / То говорила она про
себя, что волшебное зелье / Даст, то опять, что не даст, но и жить не останется
тоже».
Медея встретилась с Ясоном в храме Гекаты. Зелье ее называлось «Прометеев
корень»: растет он там, где падают на землю капли крови Прометея, и когда его
срезают, то земля вздрагивает, а титан на скале испускает стон. Из этого корня
сделала она мазь. «Натрись ею, — сказала она, — и огонь медных быков не обожжет
тебя. А когда из драконьих зубов в бороздах прорастут медные латники — возьми
каменную глыбу, брось в их гущу, и они перессорятся и перебьют друг друга. Тогда
возьми руно, скорее уезжай — и помни Медею». «Спасибо тебе, царевна, но уеду я
не один — ты поедешь со мною и станешь моею женой», — ответил ей Ясон.
Он выполняет наказ Медеи, становится могуч и неуязвим, гнет быков под ярмо,
засевает поле, не тронутый ни медью, ни огнем. Из борозд появляются воины —
сперва копья, потом шлемы, потом щиты, блеск встает до небес. Он бросает в гущу
их камень, большой, как жернов, четверым не поднять, — между воинами начинается
побоище, а выживших он посекает сам, как жнец на жатве. Аргонавты торжествуют
победу, Ясон ждет себе награду — но Медея чувствует:
скорее царь перебьет гостей, чем отдаст им сокровище. Ночью бежит она к Ясону,
взяв с собой только свои чудодейственные травы: «Идем за руном — только мы двое,
другим нельзя!» Они входят в священный лес, на дубе сияет руно, вокруг кольцами
свился бессонный дракон, змеиное тело его ходит волнами, шипенье разносится до
дальних гор. Медея запевает заклинания, и волны его извивов становятся все тише,
все спокойнее; Медея можжевеловой ветвью касается глаз дракона, и веки его
смыкаются, пасть опускается на землю, тело вытягивается вдаль меж деревьями
леса. Ясон срывает с дерева руно, блистающее, как молния, они всходят на
корабль, скрытый у берега, и Ясон рубит причалы.
Начинается бегство — окольным путем, по Черному морю, по северным рекам, чтобы
сбить с пути погоню. Во главе погони — брат Медеи, молодой наследник Эета; он
догоняет аргонавтов, он перерезает им путь, он требует: «Руно — вам, но царевну
— нам!» Тогда Медея вызывает брата на переговоры, он выходит один — и гибнет от
руки Ясона, а греки громят лишенных вождя колхидян. Умирая, он брызжет кровью на
одежду сестры — теперь на Ясоне и аргонавтах грех вероломного убийства. Боги
гневаются: буря за бурей обрушиваются на корабль, и наконец корабль говорит
пловцам человечьим голосом: «Не будет вам пути, пока не очистит вас от скверны
царица-волшебница Кирка, дочь Солнца, западная сестра восточного колхидского
царя». Царь Эет правил там, где восходит Солнце, царица Кирка — там, где оно
закатывается: аргонавты плывут на противоположный край света, туда, где
поколение спустя побывает Одиссей. Кирка совершает очищение — приносит в жертву
свинью, ее кровью смывает с убийц кровь убитого, — но помогать отказывается: не
хочет ни брата гневить, ни племянника забыть.
Аргонавты блуждают по неведомым западным морям, по будущим Одиссеевым местам.
Они проплывают Эоловы острова, и царь ветров Эол по просьбе Геры посылает им
попутный ветер. Они подплывают к Скилле и Харибде, и морская богиня Фетида —
мать Ахилла, жена аргонавта Пелея — вздымает корабль на волне и перекидывает
через морскую теснину так высоко, что ни то, ни другое чудовище не может до них
дотянуться. Они слышат издали чарующее пение Сирен, заманивающих моряков на
утесы, — но Орфей ударяет в струны, и, заслушавшись его, аргонавты не замечают
певчих хищниц. Наконец они доплывают до счастливой страны феаков — и неожиданно
сталкиваются здесь со второй колхидской погоней. «Верните нам Медею!» — требуют
преследователи. Мудрый феакийский царь отвечает: «Если Медея — беглая дочь Эета,
то она ваша. Если Медея — законная жена Ясона, то она принадлежит мужу, и только
ему». Тотчас втайне от преследователей Ясон и Медея справляют долгожданную
свадьбу — в феакийской священной пещере, на ложе, сияющем золотым руном.
Аргонавты уплывают дальше, а погоня остается ни с чем.
Уже совсем немного осталось до родных берегов, но тут на аргонавтов обрушивается
последнее, самое тяжкое испытание. Разражается буря, девять суток она носит
корабль по всем морям и забрасывает его в мертвый залив на краю пустыни у берега
Африки, откуда нет выхода судам: путь загораживают мели и течения. Одолев море и
привыкнув к воде, герои успели отвыкнуть от суши — даже кормчий Анкей, проведший
судно сквозь все бури, не знает отсюда пути. Путь указывают боги: из волн
выносится морской конь с золотой гривой и мчится через степь к неведомому
берегу, а вслед за ним, взвалив корабль на плечи, бредут, шатаясь, измученные
аргонавты. Двенадцать дней и ночей длится переход — здесь погибло больше героев,
чем во всем пути: от голода и жажды, в стычках с кочевниками, от яда песчаных
змей, от жара солнца и тяжести корабля. И вдруг на последний день после
песчаного ада открывается цветущий рай:
свежее озеро, зеленый сад, золотые яблоки и девы-нимфы, плачущие над мертвым
огромным змеем: «Пришел сюда богатырь в львиной шкуре, змея нашего убил, яблоки
наши похитил, расколол скалу, пустил из нее ручей течь до самого моря».
Обрадовались аргонавты:
видят, что, даже покинув их, Геракл спас товарищей от жажды и указал им дорогу.
Сперва вдоль ручья, потом по лагуне, а потом через пролив в открытое море, и
добрый морской бог подталкивает их в корму, плеща чешуйчатым хвостом.
Вот и последний перегон, вот и порог родного моря — остров Крит. Его сторожит
медный великан, отгоняя корабли каменными глыбами, — но Медея подходит к борту,
вперяется в великана оцепеняющим взглядом, и он замирает, отшатывается,
спотыкается медной пятою о камень и рушится в море. И, запасшись на Крите свежей
водой и пищей, Ясон с товарищами наконец достигают родных берегов.
Это не конец судьбы Ясона и Медеи — о том, что было с ними потом, написал
страшную трагедию Еврипид. Но Аполлоний писал не об одном или двух героях — он
писал об общем деле, о первом всегреческом великом походе. Аргонавты сходят на
берег и расходятся по своим домам и городам — поэме «Аргонавтика» конец.
М. Л. и В. М Гаспаров
|