Фаблио (Fabliau) - Средневековые французские басни (XII —
начало XIV в.)
О БУРЕНКЕ, ПОПОВСКОЙ КОРОВЕ
Как-то раз пошел один виллан — крестьянин, говоря по-русски, — с женой в
воскресенье к обедне. Поп проповедь читает, мол, Господь воздаст сторицею за
всякий дар от чистого сердца. Идут мужик с бабой домой, а он и говорит, что,
дескать, Буренка у нас не так чтобы много молока давала, что, если мы ее и
отведем в дар Богу-то?! А баба согласилась, чего же не отдать. Вывел мужичок
Буренку из хлева и за веревочку — к попу: прими, мол, жертву, чем богаты, тем и
рады, клянусь, нечего больше дать-то, нечего. Говорит отец Кон-стан, про себя
радуется: «Ступай с миром, Господь воздаст тебе, твое достояние умножит. Все бы
так радели, так у меня из приходской скотины цельное стадо бы вышло». Виллан
домой, а алчный поп своим командует, чтобы, говорит, попривыкла Буренка к нашему
лугу, завяжите-ка ее с нашей Белянкой. Связали коров одной веревкой. Которая
своя, так той бы траву только щипать, но чужая ведь домой тянет, да во всю мочь
тащит, и через поле, через лес, по деревне и другим лугом — к себе домой назад,
так Белянку поповскую и затащила. Мужик бабе: «Глянь-ка, говорил ведь батюшка,
что воздается сторицею! Вдвое уже выходит! Хлев просторнее ставить время
приспело». Какую мораль выведем из сей истории? Умному, если на Бога надеется,
пошлется вдвойне и более. А у дурака последнее отнимется. Главное — чтобы в руку
шло. Вон поп: кабы знал, где упадет, — соломки бы то подтрусил бы!..
ЗАВЕЩАНИЕ ОСЛА
Между прочим, если человек умеет хорошо зарабатывать и при этом еще и широко
жить хочет, никуда ему не деться от клеветников и завистников. Приглядитесь, кто
и как у него за столом гуляет — из десяти шесть его очернят при всяком удобном
случае, а девять — от зависти готовы помешаться. А при людях спину перед ним
гнут и лебезят.
Я это к тому, что был в одном богатом селе священник. Скопидом был отменный,
накопил всего, что только можно, и деньгу большую имел, и из одежды, и прочее. В
средствах не стеснялся и зерно, скажем, всегда мог придержать до лучшего
времени, когда хорошая цена установится. Главное, однако, был у него
замечательный осел. Лет двадцать служил попу на совесть. Не исключаю, что от
того все богатство и пошло. И когда он помер, поп его и похоронил на кладбище.
А тамошнего епископа нрав был совсем иной. Он был человек не жадный, а даже
тороватый. И любезный к хорошему человеку. Если кто к нему зайдет или заедет —
так самое любимое занятие для епископа — с добрым гостем поговорить и закусить,
ну а если занедужил — тут ему лучшее лекарство.
Однажды у епископа случился за столом один из доброхотов нашего попа, у него не
раз с удовольствием полным и искреннею благодарностью подкармливавшийся. Зашла
речь о скупердяйстве и мздоимстве духовенства. Тут этот гость своевременно
доводит: так вот и так, если, значит, с умом дело повести, то из нашего попа
можно большую иметь выгоду. Что такое? А то, что он осла ведь в священную землю
положил, как доброго христианина, бессловесное-то животное. Вскипел епископ от
такого над законом надругательства: «Порази его гром, доставить его ко мне
немедленно! Штрафовать будем!» Пришел поп. Епископ на него: как он, мол, смел,
да за такое преступленье по церковному правилу я тебя в тюрьму. Батюшка просит
день на размышление. И не кручинится особенно, потому что на мошну имеет надежду
нерушимую. Идет утром к владыке и прихватывает с собою полновесных двадцать
ливров. Епископ опять на него — пуще вчерашнего, А он ему я вам, говорит, сейчас
все по совести, только отойдемте, ваше высокопреосвященство, несколько в
сторону, чтобы доверительный разговор был. А сам понимает, что время пришло не
брать, а давать, что дать сейчас — прибыльнее. И начинает: что, мол, был у меня
осел. Такой работящий — и заметьте, ведь правду говорит, — что я на нем
зарабатывал по двадцать су в день. И умница, до того, что, вот видите, завещал
вам двадцать ливров на вечное поминовение, чтобы упастись от адского пламени.
Епископ, конечно, говорит, что Господь воздаст за смиренный труд и простит пес
прегрешения.
Так и нашел управу епископ на богатея попа. И Рютбеф, рассказавший, как было
дело, из всего вывел назидание: кто идет к судье со взяткой, может распраыы не
бояться, за деньги и осла выкрестят.
О ВИЛЛАНЕ, КОТОРЫЙ ТЯЖБОЙ ПРИОБРЕЛ РАЙ
Если вы не читали сами, то вот что, между прочим, в Писании писано. Один виллан
пом.ер в пятницу, рано утром. Помер и лежит, а душа уже из тела вышла вон. Но по
некой неизвестной причине не идут за нею пытать ее ни черт, ни ангел. Душа туг
же осмелела. Огляделась. В небе архангел Михаил чью-то душу а рай несет. И
вилла-нова душа за ними. Святой Петр душу ту принял. И скоро к воротам
возвращается. Смотрит — тут пилланова душа. Ты откуда, кто тебя привел, почему
без сопровождающего, спрашивает, И говорит: нет у нас в раю места для хамов. А
виллан ему: сам ты хам, тоже мне благородный, это, говорит, ты трижды Господа
предал, как в Евангелии сказано, и за что тебя Бог в апостолы выбрал! Тебе
самому в раю, говорит виллан, делать нечего! Петр ему: мол, ступай прочь,
неверный. А сам застыдился, и пошел к апостолу Фоме. Фома рассердился и говорит
виллану, что рай принадлежит святым и угодникам светлым, а тебе, неверному, тут
места нету. Виллан, однако, дерзко в ответ; это кто же, мол, неверный, если вас
именно так и прозвали, потому что все апостолы Воскресшего видели и уверовали,
только вы им веры не дали и говорите, что не поверю, пока сам раны не пощупаю.
Значит, спрашивает виллан, кто из нас двоих будет неверным? Фома, по виду, как
бы устал ругаться и пошел к Павлу. Павел было бегом к воротам, гнать мужика.
Мол, где и как ты постился и смирялся и так далее. Ступай, негодный! А мужик-то
за свое: знаем мы тебя, лысого, сам ты первый тиран, из-за тебя святого Стефана
жиды камнями забили. уныл духом и Павел. Идет, на дороге Фома с Петром
совещаются, и решили втроем идти к Богу, ему суд и рассуждение. Поспешил Господь
к душе. Почему, спрашивает, ты одна здесь и апостолов моих поносишь, как тебе
тут без приговора остаться?! А мужичья душа Всеблагому отвечает: раз апостолы
Твои тут, то и мне тут остаться, я от тебя никогда же не отрицался, в Твое по
плоти светлое воскресение всегда верил и людей на мучение не приговаривал. Им за
такое рай не закрылся, так и мне пусть откроется! Покамест жив был, я бедных
привечал, угол всем давал, странников поил и кормил, у огня грел, как умрут — в
церковь прах провожал. Грех ли это? Исповедовался я не ложно и смиренно Плоти и
Крови твоей причащался. Я сюда попал без помех, и не нарушать же Вам Ваш же
закон, по которому кто попал в рай, вечно в нем пребудет! Христос похвалил
виллана, что выиграл словесное прение, видно, говорит, хорошо учился.
Из этого дела урок такой: за себя нужно стоять крепко, потому что хитрость
исказила правду, подделка извратила естество, на всех путях торжествует кривда и
ловкость человеку теперь нужнее силы.
Т. Н. Котрелев