Геракл (Heracles) - Трагедия (ок. 420 до н. э.)
Имя «Геракл» означает «Слава богини Геры». Звучало это имя иронически. Богиня
Гера была небесной царицей, супругой верховного Зевса-громовержца. А Геракл был
последним из земных сыновей Зевса: Зевс нисходил ко многим смертным женщинам, но
после Алкмены, матери Геракла, — уже ни к кому. Геракл должен был спасти богов
Олимпийцев в войне за власть над миром против восставших на них земнородных
Гигантов: было пророчество, что боги победят Гигантов, только если к ним на
помощь придет хотя бы один смертный человек. Таким человеком и стал Геракл. Гера
должна была бы, как все боги, быть ему благодарна. Но она была законной женою
Зевса, покровительницей всех законных браков, и внебрачный сын ее мужа, да еще и
самый любимый, был ей ненавистен. Поэтому все сказания о земной жизни Геракла —
это сказания о том, как преследовала его богиня Гера.
Главных таких сказаний было три. Во-первых, о двенадцати подвигах Геракла: Гера
устроила так, чтобы могучий Геракл должен был отслужить двенадцать подневольных
служб ничтожному царю Еврисфею. Во-вторых, о безумии Геракла: Гера наслала на
него исступление, и он перебил из лука собственных детей, приняв их за врагов.
В-третьих, о мученической смерти Геракла: Гера сделала так, чтобы жена Геракла,
сама того не зная, подарила ему пропитанный ядом плащ, который так истерзал
героя, что тот сам сжег себя на костре. О самосожжении Геракла Софокл написал
свою трагедию «Трахинянки». А о безумии Геракла Еврипид написал трагедию
«Геракл».
В разных концах Греции, как всегда, эти мифы рассказывались
по-разному. В Средней Греции, в Фивах, где будто бы родился Геракл, лучше всего
помнился рассказ о безумии. На юге, в Аргосе, где Геракл служил царю Еврисфею,
лучше всего помнился рассказ о двенадцати подвигах. На севере, возле горы Эты,
где был Гераклов погребальный костер, рассказывали о его самосожжении. А в
Афинах говорили иначе: будто Геракл не сжег себя, а нашел последний приют от
гнева Геры здесь, в Афинах, у своего молодого друга, афинского героя Тесея. Этот
малораспространенный миф и взял Еврипид для развязки своей трагедии. А жену
Геракла у него зовут не Деянира (как у Софокла), а Мегара (как называли ее в
Фивах).
Небесным отцом Геракла был Зевс, а земным отцом Геракла был герой Амфитрион, муж
его матери Алкмены. (Про Амфитриона, Алкмену и Зевса напишет потом комедию
римлянин Плавт.) Амфитрион жил в Фивах; там родился и Геракл, там женился он на
фиванской царевне Мегаре, оттуда ушел он в Аргос служить царю Еврисфею.
Двенадцать лет — двенадцать служб на чужбине; последняя — самая страшная: Геракл
должен был сойти под землю и вывести оттуда чудовищного трехглавого пса,
сторожившего царство мертвых. А из царства мертвых — люди знали — никогда и
никто не возвращался. И Геракла сочли погибшим. Этим воспользовался соседний
злой царь Лик (имя которого значит «волк»). Он захватил Фивы, убил фиванского
царя, отца Мегары, а Мегару, и ее детей, и старого Амфитриона приговорил к
смертной казни.
Здесь и начинается трагедия Еврипида. На сцене — Амфитрион, Мегара и трое
маленьких безмолвных сыновей ее и Геракла. Они сидят перед дворцом у алтаря
богов — пока они за него держатся, их не тронут, но силы их уже кончаются, а
помощи ждать неоткуда. К ним приходят, опираясь на посохи, фиванские старцы,
образуя хор, — но разве это помощь? Амфитрион в длинном монологе рассказывает
зрителям, что здесь случилось, и кончает словами: «Только в беде познаем мы, кто
друг и кто нет». Мегара в отчаянии, и все же Амфитрион ее ободряет: «Счастье и
несчастье сменяются чередой: а вдруг Геракл возьмет и вернется?» Но этому не
верится.
Появляется злой Лик. «Не цепляйтесь за жизнь! Геракл не вернется с того света.
Геракл вовсе и не герой, а трус; он и воевал-то всегда не лицом к лицу, мечом и
копьем, а издали, стрелами из лука. И кто же поверит, будто он — сын Зевса, а не
твой, старик! Мой теперь верх, а вам — смерть». Амфитрион принимает вызов:
«Зевсов ли он сын — спроси у павших Гигантов! Лучник в бою бывает опасней, чем
латник. Фивы забыли, сколь многим они обязаны Гераклу, — тем хуже для них! А
насильник за насилье поплатится». И тут встает Мегара. «Довольно: смерть
страшна, но против судьбы не пойдешь. Гераклу не ожить, а злодея не вразумить.
Дайте мне одеть сыновей в погребальный наряд — и ведите нас на казнь!»
Хор поет песнь во славу подвигов Геракла: как он побил каменного льва и диких
кентавров, многоглавую Гидру и трехтелого великана, поймал священную лань и
укротил хищных коней, победил амазонок и морского царя, поднял на плечи небо и
принес на землю золотые райские яблоки, спустился в край мертвецов, а оттуда
выхода нет... Мегара с Амфитрионом выводят Геракловых сыновей: «Вот они, одному
он завещал Фивы, другому Аргос, третьему Эхалию, одному львиную шкуру, другому
палицу, третьему лук и стрелы, а теперь им конец. Зевс, если хочешь их спасти, —
спаси! Геракл, если можешь нам предстать, — явись!»
И Геракл является. Он только что вышел из царства мертвых, глаза его не привыкли
к солнцу, он видит детей, жену, отца в погребальных одеждах и не верит сам себе:
в чем дело? Мегара и Амфитрион, взволнованные, торопливо объясняют ему: сейчас
Лик придет вести их на казнь. «Тогда — все во дворец! и когда он войдет, то
будет иметь дело со мной. Я не побоялся адского пса — побоюсь ли жалкого Лика?»
Хор славит молодую силу Геракла. Входит Лик, шагает во дворец, хор замирает;
из-за сцены раздается стон гибнущего Лика, и хор поет победную, торжественную
песню. Он не знает, что самое страшное — впереди.
Над сценой возникают две богини. Это Ирида, вестница Геры, и Лисса, дочь Ночи,
божество безумия. Пока Геракл вершил двенадцать подвигов, он был под защитой
Зевса, но подвиги кончены, и теперь Гера возьмет свое. Безумие нападет на
Геракла, как охотник на добычу, как наездник на коня, как хмель на пьяного.
Богини исчезают, на сцене только хор, он в ужасе, из-за сцены — крики, гремит
музыка, дрожит земля, выбегает перепуганный вестник. Он рассказывает: сразив
Лика, Геракл стал приносить очистительную жертву, но вдруг замер, глаза налились
кровью, на губах выступила пена: «Это не он, не Еврисфей, а мне нужен Еврисфей,
мой мучитель! Вот его дети!» И он бросается на собственных сыновей. Один
прячется за колонну — Геракл поражает его стрелой. Другой бросается к нему на
грудь — Геракл крушит его палицей. С третьим Мегара убегает в дальний покой —
Геракл взламывает стену и разит обоих. Он оборачивается к Амфитриону и готов
убить отца — но тут возникает могучая богиня Афина, покровительница Геракла,
ударяет его огромным камнем, он валится и погружается в сон, и тогда лишь
домочадцы связывают его и прикручивают к обломку колонны.
Внутренние покои дворца: Геракл спит у колонны, над ним — несчастный Амфитрион,
вокруг — тела Мегары и детей. Амфитрион и хор оплакивают его как мертвого.
Геракл медленно пробуждается, он ничего не помнит и не понимает — может быть, он
снова в аду? Но вот он узнает отца, вот слышит о случившемся, ему развязывают
руки, он видит свое преступление, понимает свою вину и готов казнить себя,
бросившись на меч. И тут появляется Тесей.
Тесей молод, но уже славен: он освободил целый край от разбойников, он убил на
Крите человека-быка Минотавра и спас свои Афины от дани этому чудовищу, он
спускался в царство мертвых, чтоб добыть для друга подземную владычицу
Персефону, и лишь Геракл вызволил его оттуда и вывел на белый свет. Он услышал,
что злой Лик свирепствует в Фивах, и поспешил на помощь, но появился слишком
поздно. «Я должен умереть, — говорит ему Геракл. — Я навлек на Фивы гнев Геры; я
затмил всю славу моих подвигов ужасом этого преступления; лучше смерть, чем
жизнь под проклятием; пусть торжествует Гера!» «Не надо, — отвечает ему Тесей. —
Никто не безгрешен: даже Олимпийцы в небе грешны против своего отца-Титана, Все
подвластны злой судьбе, но не всякий в силах ей противостать; ты ли дрогнешь?
Покинь Фивы, живи у меня в Афинах, но живи!» И Геракл уступает. «Только в беде
познаем мы, кто друг и кто нет, — повторяет он. — Никогда Геракл не плакал, а
теперь роняет слезу. Простите, мертвые! А вы, фиванцы, .плачьте и о мертвых, и
обо мне, живом: всех Гера нас в один связала узел».
И, опираясь на друга, Геракл уходит со сцены.
М. Л. Гаспаров
